Исследование будет опираться на сочетание исторических, наукометрических и социологических подходов. Мы собираемся провести:

А) Анализ документарных источников – CV, материалов справочников «Кто есть кто», изданных СПАС и Обществом Ковалевского, персональных страниц на сайтах институтов и факультетов, программ конференций и семинаров, архивов РАН и СПбГУ и справочных изданий организаций;

Б) Опрос, предназначенный для того, чтобы пополнить недостающую информацию о академических карьерах, собрать данные об интеллектуальных ориентациях, социальных сетях, источниках доходов, «пространствах внимания», системе авторитетов (предполагается опросить не менее 400 человек, распределенных по всем сегментам профессионального пространства). Вопросник будет состоять из двух частей – (а) индивидуальной, необходимой, чтобы восполнить пробелы в собранной документарной информации; (б) общей, с помощью которой предполагается получить сопоставимые сведения о сторонах биографии и предпочтениях респондентов, не реконструируемых на основании исторических данных.

В) Неформализованные экспертные интервью с информантами, репрезентирующими типичные образцы карьер в разных сегментах сообщества. Предполагается собрать не менее 30 интервью, которые, с учетом многочисленности тем, должны будут длиться не менее 2.5-3 часов (т.е. будут проводиться в несколько приемов);

Г) Наукометрический анализ. Предполагается составить полный каталог публикаций петербургских социологов в реферируемой профессиональной периодике, защищенных ими диссертаций и монографий, изданных научным издательствами (предварительная оценка – 7000 наименований). В пределах подвыборки из этого массива (публикации, вошедшие в базу РИНЦ и SSCI, а также полный анализ цитирований в городской и общенациональной периодике – ЖССА, «Телескоп», «Вестник СпбГУ» - серия «Социология», «СОЦИС», «Социологический журнал») и защищенных диссертаций предполагается проследить сети взаимного цитирования между петербургскими авторами. Также на основании Российского индекса научного цитирования (РИНЦ) и зарубежных индексов (SSCI) предполагается оценить (а) индексы цитирования и импакт-факторы петербургских авторов в их динамике; (б) наиболее заметные влияния на петербургских авторов со стороны не принадлежащих к городскому сообществу исследователей.

Д) Выборочный анализ публикаций. Предполагается изучить публикации, относящиеся ко всем 30 индивидуальным случаям, а также наиболее заметные (по числу цитирований и упоминаний) работы петербургских социологов последних лет. Основным предметом анализа должны стать тематика, конвенции академического письма, которым следуют авторы, научная риторика и стилистические особенности. Здесь планируется широко использовать арсенал современной риторики науки (Алан Гросс, различные латурианские авторы и др.)

Е) На стадии анализа статистической информации предполагается использовать различные многомерные статистические техники – анализ корреспонденций, факторный анализ, block modeling (при построении карт академического сообщества), многомерную регрессию, всевозможные методы анализа социальных сетей, основанные на теории графов, и так далее.

Выборка

Согласно замыслу проекта, в выборку должна быть включена как можно большая часть ленинградских/петербургских социологов, входивших в сообщество в 1985-2009 годах. Очевидно, что это требование проблематично: нет никакого ясного и общепризнанного критерия по поводу того, кого можно считать социологом. Является ли социологом университетский преподаватель, читающий «Общую социологию” наравне с еще дюжиной дисциплин гуманитарного цикла? Специалист по маркетинговым исследованиям? Журналист, склонный к теоретическим обобщениям и желающий поэтому академически звучащего титула?
Бурдье пишет о непрерывной борьба за определение границ поля, в которой любая однозначная дефиниция представляет собой средство исключения, используемое в своих интересах одной из конкурирующих групп. В России вместо ожесточенной борьбы мы находим полную индифферентность. Борьба ведется за центральные, не за периферийные, позиции, и никто особенно не заботится о том, чтобы построить заборы, отгородившись от других дисциплин (философии, экономики, истории…) и профессий (маркетинг, связи с общественностью….). Те, кто оказался на спорной территории, вольны определять себя как социологи, если им это нравится. Признавать их таковыми, или не признавать, остается целиком и полностью на усмотрение не-социологов, с которыми те в данный момент взаимодействуют. Дисциплинарное сообщество никак не вмешивается в решение этого вопроса. У российской социологии есть однозначно определенные центры, но нет четко очерченных границ.
Как тогда решить, кого именно надо изучать? Мы предполагали использовать самые широкие возможные определения чтобы охватить всех, кто по тому или иному критерию мог бы считаться социологом. В исходную выборку поэтому были включены все, кто:

(а) был на протяжении охваченного исследованием периода сотрудником хотя бы одной из примерно 20 городских организаций или подразделений организаций, в названии которых присутствовала «социология» (вузов, кафедра, институтов, фирм);

(б) опубликовался в одном из городских или общенациональных профессиональных периодических изданий (“Журнал социологии и социальной антропологии”, “Телескоп: Наблюдения за повседневной жизнь петербуржцев”, “Вестник СПбГУ. Серия «Социология””, «Социологические исследования”, “Социологический журнал”) или в любом иноязычном издании, индексируемом в Web of Science в качестве социологического, и кто указал Ленинград/Петербург в качестве почтового адреса.

(в) состоял в одной из локальных профессиональных ассоциаций (Санкт-Петербургской Ассоциации Социологов, Русском социологическом обществе им. Ковалевского) с 1985 года;

(г) принял участи в одном из примерно дюжины крупнейших городских и национальных социологический мероприятий (все три всероссийских социологических конгресса, Сорокинские, Ковалевские и Голофастовские чтения, периодические мероприятия Европейского университета и ЦНСИ и т.д.). Мы составили общий список, который, после устранения всех совпадений, включал 1280 индивидов. Эти индивиды драматически различались по тому, с какой частотой они попадали в разные списки. Чаще всего встречающиеся имена появлялись по 15-18 раз, но большая часть (точнее, 658) были зафиксированы лишь однажды. Чтобы ограничить работу обозримым объемом, мы исключили этих людей, оставив только тех, кто имел хотя бы два появления. Таких оказалось 622 – даже меньше, чем мы ожидали (предварительная оценка была порядка 750-800 случаев). Именно эти шестьсот с небольшим человек, с точки зрения нашего исследования, и представляют собой петербургскую социологию.