 |
Во вторник, 6 августа 2013, в 16-00 в Социологическом институте РАН (7-ая Красноармейская, 25, 5 этаж) в помещении Научно-образовательного центра состоится вечер памяти Леонида Кесельмана.
Санкт-Петербургская ассоциация социологов выражает свои соболезнования друзьям, близким, коллегам Леонида Евсеевича...
Фотографии из архива друзей и коллег Леонида Евсеевича
На сайте Cogita.ru и по ссылкам ниже опубликованы слова друзей и близких в память Леонида Кесельмана. Мы публикуем эти материалы частично.
|
Л. Кесельман. «Поздний шестидесятник», потом «пророк перестройки» (первые две трети жизни)
Не стало Леонида Кесельмана
Умер Леонид Кесельман
**
Не стало Леонида Кесельмана
Леонид Евсеевич Кесельман, социолог милостью Божьей, давний и необходимый друг – мой и практически всех моих друзей, человек ярчайшего таланта и бешеного темперамента, порой уходящий в тень, порой становящийся самым известным социологом не то что Петербурга, а - России, скончался 29 июля 2013 года, в Аахене.
А. Алексеев
**
Лёня умер, Андрей. Как раз в тот день, когда мы с тобой разговаривали, позавчера.
В прошлогоднем январе, съехавшись в Питере, мы виделись с ним в последний, стало быть, раз. Сидели втроём в кафе-кондитерской на Невском, и Лёня рассказывал Ольге Старовойтовой о неметчине, приютившей его, но не очаровавшей. Попивая кофе, я второй раз слушал то, что днём раньше уже слышал, попивая водку у него дома. Что под водку, что под кофе – Лёня был в ударе. Доставалось всем – странам, народам и отдельным их представителям.
Лёня был изобретателем не только знаменитой своей методики уличных опросов. Он был страстным изобретателем вин (от слова винА, а не винО). Не перед ним вин. К себе он относился вполне беззаботно. Уже не раз побывавший в коме, похохатывал над своей болезнью, и так – в общении по скайпу – до самого конца. Лёня изобретал вины перед наукой и перед историей: кто и что делает не так. Отсюда его заносило в планы спасения страждущих и заблудших, не ведающих истинных путей, ведомых ему. Широк он был, размашист. Прожектёр. Когда обаятельный, когда не очень. Но и когда не очень, всё же скорее огорчителен, чем возмутителен.
И вот его не стало. Я смотрю на фотографию той последней встречи в кафе. Её сделал Володя Костюшев, который забрёл туда со стайкой своих студенток. Лёня витийствовал, студентки почтительно внимали.
Больше в таком составе нам не быть, и я печалуюсь. Он был яркой краской в нашем групповом портрете.
А. Кетегат – А. Алексееву
**
Леонид Кесельман давно болел, возвращался к жизни после нескольких клинических смертей, последние месяцы (возможно, годы) был готов к смерти... и вот это произошло... помолчим...
... но он заслужил много добрых слов...
Леня явно был не как все, и уж точно – не как многие... он десятилетиями проработал в академической социологии, но его сознание не могло, не хотело ограничиться лишь познанием окружающего социума, он все время пытался сделать мир таким, каким он виделся ему... он болезненно чувствовал сопротивление среды, но не хотел этого принять... его человеческий и социальный темперамент протестовали против покоя, «он с детства угол рисовал...». Вот слова Леонида, сказанные им в начале 2000-х о себе 25-летнем: «... отвергая довлевшую над нами реальность, я пытался понять, как и каким образом эта реальность может быть преобразована в более «правильную» и справедливую». Таким он оставался до конца...
Я знал Леню сорок лет, с начала 1970-х, и могу с уверенностью разделить его жизнь на три этапа: до перестройки, годы перестройки и постперестроечный период. Можно и иначе: «поздний шестидесятник», «пророк перестройки», «человек, оставшийся в конце 80-х – начале 90-х».
В годы перестройки я говорил: «Кесельман это не человек, это социальное явление». Спонтанно, на волне горбачевской гласности, он открыл для себя опрос ленинградцев на улице, и в буквальном смысле привлек к ним внимание Ленинграда и страны. Опросы по самым обсуждаемым обществом темам проводились практически ежедневно. Перестроечная пресса города и страны: от «Смены» до «Московских новостей» и «Огонька» регулярно публиковала его оперативные отчеты, ленинградское радио и телевидение – «Пятое колесо» – представляли ему лучшее время для выступлений, интервьюерам, представлявшимся на улицах города словами: «Мы от Кесельмана», не составляло труда выявить мнения людей. Леонид совершил чудо: он сохранил для истории дух, атмосферу, Ленинграда-Петербурга перестроечных лет. В 1989 году он постоянно фиксировал недоверие ленинградцев к партийной элите города и предсказал поражение ее представителей на выборах на горбачевский Съезд народных депутатов СССР в 1989 году. До референдума 1991 года он показал, что преобладающая часть жителей города приветствовала возвращение ему его исконного имени – Санкт-Петербург.
Леонид родился зимой 1944 года в Казахстане, неподалеку от станции Талды-Курган в бараке эвакуированных из Одессы, детство и юность провел в Черновцах. В нем всегда сохранялось нечто южное, яркое, бурное, вулканическое. Но в первую очередь он был ленинградцем/петербуржцем, даже после вынужденного переезда с семьей в Германию.
Он сделал многое, будем помнить его.
Борис Докторов
**
Умер дорогой Кесельман!
Да, здоровье ему отказывало последнее годы, а тем более последнее время.
28-го июля мы общались с ним - по скайпу из больницы, в которую его отвезли. Он позвонил - мол, видишь, как я не очень смотрюсь...
Мы говорили минут 15-20. Вспоминали совхозные поля с/х Ленсоветовского...
Было ясно, что Леня чувствует себя неважно.
Наверное, позвонил еще другим. Прощался, видимо...
Для меня Леня был самый чувствительный инструмент, слышащий / диагностирующий приближение перемен.
Так было в начале 80-х - казалось, что тот век никогда не кончится, но Леня уверенно заявлял - да куда же они денутся, мол, дни их сочтены.
И опять два дня назад я спрашивала Леня - слышит ли он поступь перемен, как они там из его далёка смотрятся...
Он был оптимистом, в том плане, что он уверенно считал, что плохое и плохие люди так или иначе уйдут, обязательно уйдут...
К сожалению, в нашем окружении очень мало таких настроенных на позитив людей.
Вот он ушел... Соболезную всем знакомым и близким.
Галина Саганенко.
Знаю Леню примерно с начала 1970-х, с Ломоносовских "аппартаментов", с
поездок в Эстонию, с научных ядовских бдений, с его беззаветной любови к
социологии...
**
…Одна из тех смертей, с которыми трудно смириться. В прошлом году я приезжал к нему в Аахен. Он, как всегда, был переполнен жизнью; веселился, возясь с моим малолетним сыном; и, конечно же, было несколько часов разговоров взахлёб. Мне будет сильно недоставать его улыбки, наших редких бесед и споров, да просто мысли о том, что он есть.
Михаил Борщевский.
**
Памяти Леонида Кесельмана…
Российская социология, родные, друзья и коллеги понесли очередную невосполнимую утрату. 29 июля 2013 года не стало Леонида Евсеевича Кесельмана.
Экономист по образованию, Леонид Евсеевич всю свою жизнь посвятил социологии, изучению общественного мнения, разработке методики уличных опросов, исследованию такой острейшей и актуальнейшей проблемы, как наркопотребление.
Бурная российская эпоха конца 1980-х—начала 1990-х годов нашла отражение в результатах уличных опросов населения Ленинграда—Санкт-Петербурга, проводимых Л. Е. Кесельманом.
В сложных условиях государственного и общественного прессинга всего, что связано с наркотиками и их потреблением, Леонид Кесельман один из немногих российских ученых на большом эмпирическом материале показывал объективную картину, выступая за разумную антинаркотическую политику без репрессий в отношении наркоманов. Результаты основательного исследования проблемы наркопотребления нашли отражение в таких его работах, как «Социальные координаты наркотизма» (СПб, 1998), «Социальное пространство наркотизма» (СПб, 2001, совместно с М. Мацкевич) и «Слепое противостояние наркотикам неэффективно» (Журнал социологии и социальной антропологии. 2002, совместно с М. Мацкевич). Своими трудами Л. Е. Кесельман внес существенный вклад в развитие отечественной девиантологии.
Для Леонида Кесельмана процесс и результаты многочисленнейших эмпирических исследований, проводимых под его руководством и при его участии, были неизмеримо важнее институциональных оформлений в виде научных степеней и званий. А его неизбывный оптимизм и жизнерадостность не позволяют говорить о нем в прошедшем времени…
Леонид Евсеевич был патриотом в хорошем, не искаженном смысле этого слова. Он искренне переживал за происходящее в России и верил в ее будущее. До последних дней жизни он пересылал новости друзьям и коллегам по скайпу и электронной почте. Последние новости «от Кесельмана» я получил в 23 часа 42 минуты 24 июля с.г.
Дорогой Леонид Евсеевич, мы не забудем тебя.
Я. Гилинский (http://deviantology.spb.ru/)
**
Дорогие друзья и коллеги, высочайший жизненный тонус Леонида, воочию зримый и на самых больших расстояниях, на различнейших поворотах наших индивидуальных судеб, а главное, насколько я мог и могу судить, максимальная его вовлечённость в наши общие социальные и профессионально-общинные судьбы, предельная его коммуникативная открытость и всеохватность, - всё это и многое-многое, что можно было бы добавить, не позволяют смириться с горчайшей вестью...Трудно представимое физическое отсутствие Лёни (в "наших рядах" и просто - "по-домашнему") - и, теперь уже очевидное, его с нами личностное всеприсутствие... Вечная память... Не в одной только непременной ритуальной традиции, а (если позволительно говорить о себе) в моём самочувствовании, самопонимании, идентичности...
Роман Ленчовский, Киев
**
Леня был для СИ РАН не просто другом и бывшим сотрудником. Он был символом СИ.
В конце 80-х- начале 90-х Леонид Кесельман поднял петербургскую социологию, сделав ее инструментом публичного обсуждения самых острых проблем.
Он запомнился веселым, энергичным, не боящимся трудностей. Все, кто с ним дружил, встречался , сотрудничал получали частицу его жизненной энергии.
В России надо жить долго... Это известное выражение Леня , к сожалению, не смог воплотить в жизнь.
У О.Божкова есть прекрасная фотография, она висит в Центре биографических исследований: прекрасные молодые лица В.Голофаста, Л.Кесельмана и всей команды, давно ставшей легендой.
Надеюсь, что идеи и поиски Леонида Кесельмана смогут продолжить те, кто не прерывал сотрудничества с ним (прежде всего, Маша Мацкевич,а также А.Родионова)
Светлая память!
И.И.Елисеева
**
Шестидесятники. Снаряды, как говорится, ложатся все ближе.
Вот 29 июля 2013 г. в Германии умер Леня Кесельман. После первого инфаркта 10 лет назад он жил, будучи готовым умереть в любой момент.И это не мешало ему жить в планах и смеяться над жизнью и смертью. Периодически он повторял диагноз: "Я давно должен был умереть, но..." Уже не один год я, прощаясь с ним, был уверен, что шансов на вторую встречу нет. Но Леня являлся вновь и вновь в виде регулярных рассылок сносок на материалы, достойные ознакомления и обсуждения, прилетая в Санкт-Петербург в качестве вихря, будоражащего окружающих. Будучи почти на том свете, он рассылал проекты нового поворота в социологии. Едва выйдя из больницы, откуда его выписали, видимо, в силу невозможности что-то с ним сделать, он организовал свое выступление в Леонтьевском центре, где поделился своими наблюдениями о работе российских и немецких врачей. Он жил, зная, что его дни давно сочтены, но он шутил над таким диссонансом, отказывая смерти в серьезном и почтительном отношении к ней. Будучи смертельно больным, он зажигал своей энергией здоровых.
Я регулярно убеждал его не тратить время на суету и засесть за мемуары социолога. Он говорил, что уже засел. Не знаю, как далеко продвинулся. Недавно я, вернувшись с Колымы, в полудреме боролся с переходом к новому часовому поясу. И тут по скайпу позвонил Леня. Я пробормотал, что еще сплю и перезвоню... Не успел. И это был последний урок Кесельмана: спешите по звонку! Возможно, это последний звонок, не дающий шанса на повторение.
В.И. Ильин
**
К началу 1990-х Леонид Кесельман - уже имя нарицательное.. Когда в этие годы при знакомстве приходилось говорить о профессии, собеседник нередко отвечал: "Да, знаю про социологию! То, что делает Кесельман?".. Думаю, к концу 1990-х треть населения Петербурга слышали о социологе Кесельмане. "Утром в анкете - вечером в газете!" - так Леня шутил по поводу своих искрометных опросов - за все время работы небольшой научной группы - или очень большой! интервьюерами у Кесельмана работали сотни людей - и многие изветсные в городе люди считали за честь работать бескорыстно у Кесельмана..
Я познакомился с Леней, понятно, через Владимира Александровича Ядова - собственно, и в ИСЭП пришел в 1978 году из-за Ядова.. Молодой Леня уже тогда поражал своей мощной энергетикой, искрометностью и - внимательным взглядом: мол, ты кто? ты в профессии или так? Скоро - через Андрея Алексеева - мы подружились, а с началом перестройки уже работали вместе - обсуждали разные темы, согласовали проекты.. Буквально на следующий день после апрельского пленума Леня начал вывешивать - каждый день! на информационных досках института "дацзыбао"- вырезки из газет и журналов, иногда - свои комментарии..
Леонид Кесельман в бурлящем потоке первых лет радикальных изменений проявил редкую профессиональную вдумчивость - социология для него была уже образом жизни! - и концептуальню, и методически - "изобрел" принципиально иную, чем в традиционной советской социологии - методологию - технически простую, позволяющую привлекать в качестве интервьюеров многих людей, далеких от социологии, и концептуально сложную - вместе с Марией Мацкевич удавалось быстро обрабатывать материалы репрезентативных опросов и - отдавать людям - через газетные публикации.. Вообще, в социологии Кесельмана ясно обозначился жесткий формат - "от людей и - для людей"..
Еще важные слова: Леонид был очень внимателен ко всем - внимателен и доброжелателен.. Но яростно непремирим - к нечестности..
Последние годы сердце Леонида не выдерживало нагрузки - и миссии, которую сам на себя взял.. Три инфаркта, две клинических смерти, из которых вытащили врачи и друзья.. Последний раз говорил с Леней за день до смерти, 26 июля, поздно вечером - по скайпу.. "Прорвемся!.." - отвечал Леня на вопрос о здоровье и - улыбался.. Он всегда прорывался - и в борьбе с сердечным недугом, и в научной работе, которая была его призванием, и в жизни.. Светлая память Леониду..
В.В. Костюшев
**
29 июля умер социолог Леонид Кесельман.
О Леониде можно говорить много... но в категорию прошедшего времени он у меня не укладывается - такое впечатление, что только что слышал его эмоциональную речь. Мы познакомились с Леонидом в марте 1989 года, когда в преддверии выборов народных депутатов СССР он организовал первый в городе (да и в России) уличный опрос избирателей, зафиксировавший неизбежность электорального провала тогдашней ленинградской номенклатуры. В те времена мы с ним активно сотрудничали и много общались. Именно Леонид, увлекающийся и порывистый, вместе с Андреем Николаевичем Алексеевым весной и летом 1990 года всячески убеждал меня перейти на работу в только что созданный филиал Института социологии Академии наук, и всячески убеждал директора филиала - Бориса Максимовича Фирсова - в необходимости выделить ставку под меня (тогда - 24-летнего активиста общественных движений с дипломом инженера). И хотя в период работы в институте совместной работы с Леонидом у нас так и не сложилось (слишком по-разному мы видели мир), я оставался благодарен Леониду за тот импульс, который он дал моей последующей карьере - без него она точно сложилась бы совершенно иначе. Но слова благодарности я, увы, высказать ему так и не успел...
R.I.P.
В. Гельман
**
29 июля 2013 года в больнице немецкого города Аахен умер мой друг и учитель Леонид Кесельман.
Мы познакомились с ним мае или июне 1991 года: прочитав его статьи об «уличном опросе», который дает потрясающие по богатству и точности результаты, я позвонил ему и мы договорись о моей стажировке под его началом в сентябре того же года. С тех пор и до самого отъезда Кесельмана из России наше сотрудничество было очень тесным и благотворным для меня. Это было не только обучением социологическому ремеслу и профессиональным общением, но передачей того, что называется жизненным примером. Леонид Евсеевич не просто увлекался новыми идеями и проектами, он жил ими: мог работать почти без сна, находя новые решения старым проблемам. Работать с ним было тяжело, и, наверное, мне, жившему в другом городе, было легче, чем тем, кто работал рядом с ним. Но его энергетика действовала и на расстоянии, заражая оптимизмом и упорством в достижении целей.
Мне удалось поговорить с ним по «скайпу» в воскресенье вечером, за день до кончины. Его состояние было уже неважным, но он говорил, что его дела пошли на поправку. К сожалению, все закончилось очень быстро…
Чего не будет хватать мне, так это его жажды жить, причем полной грудью, без оглядки на все болячки и хандру. И это тоже жизненный пример для меня.
Умер Человек и Социолог… очень редкие персонажи в наше время
В. Звоновский
**
По поводу уличных опросов мы много спорили с Лёней,
у меня их репрезентативность вызывала большие подозрения.
И, помню, во время такой дискуссии (кажется, во время его выступления в Киеве), я высказал, на мой взгляд, убийственный аргумент:
- А как ты их проконтролируешь? Во время экзит-пола еще можно контролировать внешним наблюдением, а тут они опрашивают в разных местах в разное время...
Тут Леня с удивлением посмотрел на меня и сказал:
- Зачем их контролировать? Это же добровольцы! Они работают без денег и очень стараются сделать все как можно лучше!
И только тогда я понял, что это совсем иной тип опросов, чем те научные или коммерческие опросы, к которым я привык и которые используют профессиональных интерьюеров, зарабатывающих на жизнь этой деятельностью. Тут сложилась личность Лени и уникальность времени, когда это происходило. Опыт во многом невоспроизводимый.
Владимир Паниотто
**
Памяти Леонида Евсеевича Кесельмана
Узнав о смерти Леонида Евсеевича, я очень расстроился и отменил все планы на день. Хотелось о многом подумать. Еще совсем недавно мы регулярно общались с ним по скайпу на самые разные темы, писали тексты и обменивались идеями. Я хотел бы написать несколько слов в память о нем, хотя был знаком с ним лишь в его последний пятилетний период жизни.
Наверно, я знал Леонида Евсеевича немного иначе, чем большинство моих старших коллег. Я не знал его как родоначальника полевой работы в России 90-ых, или социолога, предлагающего критических подход к выборочным исследованиям, или как человека, предсказавшего поражение коммунистов на выборах, когда еще никто не мог в это поверить, ни как автора работ по социологии труда, театра, политики, наркотизма и много другого. Я читал эти работы, но они были написаны за много лет до нашего знакомства с Леонидом Евсеевичем. Когда я начал свою учебу на факультете социологии, большая часть этого знания уже присутствовала как что-то классическое и самоочевидное, потому моим сверстникам, наверно, трудно по достоинству оценить масштабы проделанной им и его коллегами работы.
Я знал Леонида Евсеевича как практика, воплощающего то, что социология может стать не просто работой или профессией, но образом мыслей и самой жизнью. Своей жизнью он демонстрировал то, что социология – не способ заработка или создания имени, а образ жизни, в котором нет места цинизму, двоемыслию и снобизму (которые, к сожалению, так сильно распространены сегодня).
Познакомились с Леонидом Евсеевичем мы в 2008 году на награждении участников конкурса «Галатея» памяти Г.В. Старовойтовой. Тогда я заканчивал 11 класс. Человека, сидевшего на первом ряду напротив трибуны и постоянно громко переговаривающегося со всеми своими соседями, трудно было не заметить – порой его было слышно даже лучше, чем докладчиков. Тем не менее, с первых минут знакомства он умел заинтриговать. Помню, что после своего доклада, я около часа беседовал с ним на самые разные темы. Он тогда уверенно предсказал победу Б. Обаме (даже слово «предсказал» не очень подходит, возможно, правильнее «знал»), хотя на тот момент тот еще не обошел даже Х. Клинтон на праймериз. На вопрос, откуда он это знает, я получил ответ – «я социолог и это моя работа». Неудивительно, что подобная «работа» не могла не заинтересовать меня.
После нескольких встреч и переписки он пропал почти на три года. Но я всегда помнил встречу с ним. На третьем курсе, обращаясь от лица студентов к первокурсникам-социологам, я пересказал часть нашего разговора. Леонид Евсеевич как-то спросил, какое главное качество для социолога? Правильным ответом было «любопытство». Пожалуй, я готов согласиться с этим и теперь.
Когда Леонид Евсеевич появился вновь, то неожиданно предложил написать книгу о проблемах социологии, интернете и делегированном наблюдении. К сожалению, замыслы Леонида Евсеевича всегда значительно превосходили наши возможности, а идеи шли вперед реального развития событий (даже рабочим названием книги было «Объять необъятное»). Тем не менее, общение и работа с ним оказались для меня невероятно полезными. Он всегда высказывал смелые идеи, которые зачастую противоречили тому, о чем можно было услышать в стенах университета. Это заставляло задуматься о том, как же обстоят дела на самом деле, и итог часто был не в пользу академической науки.
Одной из последних идей Леонида Евсеевича, которую он видел и в творчестве Ю. Левады, была необходимость интеграции наук, создания нового, динамичного источника знания и соответствующих инструментов для его поиска. По мнению Леонида Евсеевича, подобная интеграция является не просто следствием внутренней логики развития наук, но и предметом огромного спроса со стороны общества, лишившегося четкого понимания своего развития.
Леонид Евсеевич сохранял любопытство к окружающему его миру до последнего. Создавалось впечатление, что эта невероятная жизненная энергия делает его недосягаемым для старости и болезни. Еще за пять лет до нашего знакомства российские врачи говорили ему, что он не проживет и месяца – но он прожил десять лет. Он снова и снова возвращался к своим идеям, боялся не успеть сделать что-то важное. Он никогда не заботился о судьбе собственного имени в истории, его заботили перспективы дальнейшего развития человечества и те шаги, которые науке необходимо сделать, чтобы справиться с современными вызовами – задачи, которые мало кто другой осмеливался ставить, боясь выглядеть глупо. Леонид Евсеевич всегда без утайки говорил о том, о чем думал, и в этом всегда оставался честен по отношению к себе и к окружающим. Очень жаль, что его с нами больше нет, потому что нам есть чему у него поучиться.
Для меня Леонид Евсеевич Кесельман значил очень многое. Ко мне и молодому поколению в целом он всегда относился с большой надеждой. С ним всегда было приятно поговорить, он дарил книжки, угощал чаем, а во время последней нашей встречи даже подарил такой же синий свитер, какой носил сам. Он всегда останется моим наставником, и я очень надеюсь, что его надежды хотя бы частично оправдаются.
**
Умер Леонид Кесельман. Мало сказать, что ушел блестящий социолог, — он один из самых талантливых ученых Петербурга. Не стало человека, с именем которого для многих ленинградцев ассоциировалась перестройка.
Он стал первым, кто показал нам, что действительно думает город о политических процессах, происходящих в стране. Без денег, без работников, без оргструктур сумел организовать опросы, которые сейчас стали для нашего общества обыденными. Леонид Евсеевич обладал удивительной энергией и способностью объединить вокруг себя людей ради большого дела. Молодые ученые по его заданию выходили на улицы и часами опрашивали горожан, отрывая время от написания диссертаций и не получая за это никакой оплаты.
Я не знаю другого человека, по призыву которого столько интеллектуалов превращались в рядовых интервьюеров и чувствовали радость от такой работы. Леонид многих мог заразить своим энтузиазмом. Наверное, ему это удавалось потому, что он очень любил свободу. И то, что он делал, воспринималось не как будничная социологическая деятельность, а как наша борьба за ту свободу, которая на рубеже 1980 — 90-х казалась столь близкой.
Он очень плохо переносил деспотизм и очень переживал, видя, как оборачиваются дела в России. Он долго болел. Вставал на ноги каким-то чудом. Ненадолго воспрял духом во время протестов, видевшихся ему возрождением перестроечного энтузиазма масс. Но это, увы, была уже иная эпоха.
Дмитрий ТРАВИН (с сайта Новой газеты)
**
Печальные события всегда застают врасплох. Сегодня утром открыв почту, получил от Маши Мацкевич известие о кончине Леонида Евсеевича Кесельмана. Получил и растерялся. Вот только был живой человек, терзал нелицеприятной критикой власть, писал и говорил прямо, без экивоков, эмоционально и порой настолько резко, что трудно, невозможно было спорить… Вот только был живой и казалось, что всегда будет время поговорить о главном, прикоснуться к знанию, обсудить текущие методические затруднения. Не случилось. Потому важно, хотя бы сейчас, отметить без громких эпитетов и принятых в таких случаях лестных слов тот реальный вклад в методологию социальных обследований, который внёс Л.Е. Кесельман:
Во-первых, он один из немногих в плеяде советских социологов определил полевую рутинную работу в качестве основного звена для аккумуляции социального знания. Можно много говорить о значимой роли интервьюера, играться в тренинги и контроль, но так и не познать ремесла. Придя в социологию через работу интервьюером на ядовских проектах, продолжая интервьюировать всю жизнь, он показал нам с чего должна начинаться и чем заканчиваться профессия социолога. Интервью, по Кесельману, это не только разговор, сбор данных, подготовка к построению последующего прогноза, это идеальный тип социологической работы, задающий мировоззренческую основу для социологии как профессии, как мастерства в понимании и интерпретации социального поведения.
Во-вторых, он одним из первых обратил внимание на дуальность знания, получаемого в коммуникации. То, что многих до сих пор страшит в качестве систематических смещений, что апологеты количественного подхода требуют избегать как эффекта интервьюера, Л.Е. Кесельман определял в качестве необходимого элемента коммуникации. Ответ создается в коммуникативной паре, в которой интервьюер становится не меньшим автором, нежели респондент. Отсюда, надеюсь, многим знакомые уличные опросы по Кессельману, это не интервью, а «делегированные наблюдения», простота которых позволяет говорить об оперативности и доступности инструментария для самых обычных людей. Чтобы быть хорошим интервьюером не нужна специализация, достаточно уметь слушать и наблюдать за собеседником. Увы, такой профессиональной простотой, могут гордиться лишь единицы исследовательских коллективов. Читайте Кессельмана, прежде чем проводить бездумные инструктажи интервьюеров, подавляя любопытство и конструируя «попугаев» от большой науки.
В-третьих, в российской социологии Л.Е. Кесельман, пожалуй, единственный, кто продолжал традицию американских полстеров в эксплуатации метафоры «полевой работы». Как Бриджман и Ландберг, он не переставал повторять, что речь идёт о «силовых полях», определяющих мировоззрение, социальные позиции, задающих формирование институциональных норм и фактического поведения в тех или иных ситуациях. Л.Е. Кесельман был ярым противником психологизации общественного мнения, поиском социального в «голове» респондента. Возможно поэтому в публичной риторике он высказывался о своей методической чуждости привычным российским коллегам грушинским конструктам. Не человек, а социальные силовые поля, должны привлекать социолога. Отсюда полевая работа – это не сельскохозяйственная метафора, не уборка подсохшей ботвы, а термин из мира физики, пусть и социальной, диктующий главенство лабораторной работы над спекуляциями кабинетного мышления.
В-четвертых, именно у Л.Е. Кесельмана мы находим взвешенный и весьма критический подход к выборочному исследованию. Обкатывая методологию уличных опросов на электоральных зондажах, он показал, что критерии устойчивости, соответственно, надежности и валидности данных, могут достигаться не только на случайных выборках. Не очень вдумываясь в методологию выборочного исследования, мы считаем простую случайную выборку царицей полевых упражнений. Печально наблюдать разговоры о случайных ошибках на выборках не имеющих отношение к принципам случайности. Трудно быть честным под давлением научных авторитетов, тем более берущих своё начало в естественно-научной традиции. Л.Е. Кесельман преподнес нам такой урок. Прежде чем изматывать своё окружение требованиями случайности и подталкивать интервьюеров и супервайзеров к массовым фабрикациям, неплохо бы разобраться в природе неслучайных выборок.
В-пятых, и это, пожалуй, самое важное, Л.Е. Кесельман показал место социологии в социальной стратификации. Его брезгливость к власти, ироничность и насмешливость над интерпретативными играми в обслуживании тех или иных интересов, действительно, демонстрируют высокие стандарты научного этоса, без прикрас и излишних вычурностей, так свойственных утопающему в ветвистой метафорике языку обществоведов. С ним сложно было общаться, отстаивать свою точку зрения. Но каждый раз ты понимал, что за категоричностью стоит убежденность и осознанный выбор, а не упрямство и чистоплюйство.
Список можно продолжать. И я бы сказал нужно продолжать. Как отмечает Борис Докторов, с уходом исследователя, его пост-биография переходит в руки живущих коллег, учеников, последователей и критиков. Пусть её формирование будет осмысленным и в меру индивидуальным, поскольку с каждый из тех, кто так или иначе прожил часть своей коммуникативной жизни с Леонидом Евсеевичем, ответственен за это. Не позволяйте своей растерянности поглотить целостный образ настоящего исследователя, пытливого экспериментатора и принципиального борца, отстаивающего вечные ценности свободы и справедливости.
Дмитрий Рогозин (РАНХиГС, МВШСЭН) (https://www.facebook.com/groups/socpokh/permalink/514934818578955/)
**
Большая потеря для профессиональной социологии в России. Глубокие соболезнования родным, друзьям и коллегам Леонида Евсеевича. Светлая ему память.
Ольга Здравомыслова
**
Незадолго до своей кончины Леонид Кессельман просил создать электронную версию его книжки "Уличный опрос в социологическом исследовании". Выполняю эту просьбу только сейчас. Здесь полнотекстовый вариант вместе с предисловием Бориса Докторова. Эту книжку мы издали в Самаре в 2001 году и давно пытались сделать вторую редакцию с учетом новых практик. Теперь вместе с Мария Мацкевич активизируем эти усилия.
Владимир Звоновский на Мануфактуре "СОЦПОХ"
"Уличный опрос в социологическом исследовании" (с сайта Фонда социальных исследований). Уличный опрос - один из методов, присутствующих в арсенале исследователя социальных процессов и явлений. Выбор из этого арсенала диктуется конкретностью исследовательской задачи и условий ее решения, а не некоторыми абсолютными преимуществами одного метода перед другим.
В работе автор не только описывает саму технику проведения уличного опроса, но на основе собственного многолетнего опыта организации массовых опросов, осуществлявшихся самыми различными методами, анализирует границы применения массовых уличных интервью.
**
Помню Леонида Кесельмана в лучезарные годы перестройки без кавычек. Ленинградский Народный Фронт нёс в массы статистику Кесельмана как моисеевы скрижали. Без доведения до широких кругов кесельмановских таблиц с процентами победа над "Памятью" и ОФТ (не забыли ещё?) была бы проблематичной.
Георгий Васюточкин (из переписки с А.Алексеевым)
**
Андрей! От тебя пришла очень тяжёлая новость- 29 июля с.г. скончался Лёня Кесельман.Уходит уникальная кагорта социологов по призванию: Серёжа Розет, Валера Голофаст и вот теперь Лёня.Каждый из них целый мир, а вместе - уходит наша общая эпоха.Как тут не замереть на месте и хотя бы мысленно , в догонку не сказать пафостно, хотя в нашей среде это было и не принято:" Лёня, без тебя обмелела сегодняшняя социология, но тобой обогатилась её история.Спасибо судьбе, что она дала возможность жить и работать вместе,спасибо тебе эа дружбу и за неистребимый эмпирический энтузиазм.Особенно почему-то при этом вспоминаются телепередачи "Общественное мнение " с твоим участием".
Александр Тихонов (из переписки с А.Алексеевым)
**
Дорогой Андрей! С болью и грустью узнал из твоей рассылки об уходе Лени Кесельмана. К сожалению, 6 августа меня не будет в городе.
Но, может быть, ты знаешь, что я автор одного из первых в России журналистских Интернет-блогов – практически ежедневно вел его в драматичном 1998 году.
И вот одна из записей. Можешь использовать ее по своему усмотрению:
Среда, 28 октября 1998 года.
Был в Институте Финляндии на презентации книги Александра Винникова 'Цена свободы'. Винников - один из активистов 'Народного фронта', депутат демократического Ленсовета, соучредитель Петербургского Союза ученых - написал довольно живой и поучительный мемуар о тех днях и событиях. Но как же изменились герои его книги!.. На презентации я после долгого перерыва встретил социолога Леонида Кесельмана, который в те годы был нарасхват. Он работал так продуктивно, что одному иностранцу пришлось даже объяснять: КЕСЕЛМАН - не организация, это такой человек. Сейчас он давно уже занимается серьезной наукой. Так вот, Леня рассказал поучительную историю. На днях ему надо было заглянуть по делам в штаб Демвыбора России. Его, прежде чем впустить, трижды обыскали и дважды документы проверили. И помещение у них подходящее - евростандарт. А помнишь, говорит, как люди в Мариинский дворец толпами ходили?
Твой Аркадий Соснов
**
В Ленинграде предстояли первые свободные выборы, и на этих выборах должны были встретиться кандидат от демократов и старый ленинградский партийный босс. На основании разработанной им методики Кесельман вывел в поле, то есть сделал интервьюерами примерно полторы сотни волонтеров, которые получили инструкции, и с их помощью провел очень короткое, но очень значительное по охвату исследование. Результаты этого исследования он не обнародовал, они были запечатаны в конверт, и под телекамерами этот конверт с прогнозом исхода выборов был передан на хранение ответственным лицам. Прогноз говорил о том, что выиграет демократический кандидат. Когда выборы состоялись, и действительно выиграл этот кандидат, вскрыли этот конверт, и оказалось, что прогноз точен до единиц процентов!
Алексей Левинсон
**
Есть люди – Леонид Кесельман был из них, – о которых говорить и думать в прошедшем времени очень затруднительно. Такой витальный он был, широкий, яркий....
Татьяна Кутковец
**
П р о с т о с м е р т ь
Несколько последних дней - вплоть до вечера 28 июля - мы с Леонидом переговаривались по скайпу (в аахенской больнице), он говорил с трудом; неожиданным было то, что он говорил про сильнейшую боль, например, в ноге, но всё-таки похохатывал то и дело; даже вечером 28-го надеялся выжить, мол, в понедельник появятся врачи и вмешаются. А в понедельник - 29-го - наше 33-летнее дружество кончилось.
Сергей Рапопорт, Вильнюс.
**
Я очень хорошо помню его из наших немногочисленных встреч в Питере (тогда еще в Ленинграде) и потом пару раз в Москве. Мы не очень много общались, но у меня сложилось твердое мнение о нем, как о натоящем друге. Каждая встреча с ним для меня была особенной, он давал людям какой-то сильный заряд энергии и оптимизма. Мне кажется, что несмотря на весь его критический настрой, он был глубоким оптимистом, точнее большим жизнелюбом.
Очень, очень жаль.. что его нет больше...здесь, в этой жизни...
Искренне соболезную всем его друзьям и близким.
Геворк Погосян (из переписки с Б. Докторовым)
**
Умер прародитель российских уличных опросов Леонид Кессельман (с сайта Фонтанка. ру)
Известный петербургский социолог, научный руководитель Центра изучения и прогнозирования социальных процессов Леонид Кессельман скончался 29 июля.
Ученому было 69 лет.
Леонид Кессельман родился 19 февраля 1944 года в Казахстане. В 1973 году окончил экономический факультет Ленинградского государственного университета. В 1969 - 1975 годах работал в Институте социальных исследований АН СССР. В 1975 - 1989 годах - в Институте социально-экономических проблем АН СССР. С 1989-го - сотрудник петербургского филиала Института социологии РАН.
С 1989 года - руководитель неформальной исследовательской группы "Центр изучения и прогнозирования социальных процессов".
В среде профессионалов Леонид Кессельман известен как прародитель отечественного уличного опроса. На рубеже конца 80-х — начала 90-х годов ученый и группа его единомышленников впервые в России выявили и зафиксировали отношение населения Ленинграда – Петербурга к важнейшим политическим событиям тех лет. В марте 1989 года в преддверии выборов народных депутатов СССР он организовал первый в городе (да и в России) уличный опрос избирателей, зафиксировавший неизбежность проигрыша выборов тогдашней ленинградской номенклатуры.
**
"Неисправимый оптимист": скончался знаменитый петербургский социолог Л.Кесельман (с сайта РБК Северо-Запад)
В понедельник, 29 июля, ушел из жизни выдающийся петербургский социолог Леонид Кесельман. 69-летний знаменитый ученый умер в одной из клиник Германии.
«Я неисправимый оптимист», - всегда говорил он про себя. А, по словам ученицы и коллеги Л.Кесельмана старшего научного сотрудника Социологического института РАН Марии Мацкевич, Леонид Евсеевич был настоящим «шестидесятником» - со всеми присущими поколению надеждами, иллюзиями, жаждой знания и верой в него. «Но без них он никогда бы не сделал всего, что успел и что останется в истории общественной жизни и истории российской социологии», - говорит она.
Без Л.Кесельмана трудно представить себе публичное пространство, особенно в 90-е и в начале 2000-х гг. Перестройка дала ему возможность сделать наконец в социологии почти все, что он хотел. Напомним, с 1989г. Леонид Евсеевич руководил неформальной исследовательской группой "Центр изучения и прогнозирования социальных процессов".
Уличный опрос – это его авторский метод исследования. «Весна 1989 г., Ленинград, первые альтернативные выборы депутатов Верховного Совета СССР. Первые отчеты еще нельзя было представить опубликованными, первые прогнозы итогов выборов, сбывавшиеся с точностью до процента… Потом мало было газет в Петербурге и Москве, в которых бы не появлялись «таблицы Кесельмана»», - вспоминает М.Мацкевич.
При этом Л.Кесельман не так много писал в академических журналах. Больше внимания он уделял статьям в газетах, интервью журналистам, семинарам. «Торопился рассказать как можно большему числу людей о том, что его наука, социология, позволяет понять про них самих», - объясняет М.Мацкевич.
Кстати, Л.Кесельман является автором многим социологических терминов, которые, как кажется сейчас, существовали всегда: «социальный оптимизм/пессимизм» vs «индивидуальный оптимизм/пессимизм», «резервный потенциал» и «дублирующий потенциал», «ядро электората» - в электоральной социологии и другие.
«В последние годы из-за болезни он не мог работать как прежде, в своей стихии, в опросах. Но жил только Россией, тем, что происходит здесь. Его последние интервью и выступления – резко критические в адрес существующих методов массовых опросов - разделили коллег на яростных сторонников и противников сказанного», - говорит М.Мацкевич.
Редакция РБК выражает свои соболезнования родным и близким Л.Кесельмана.
**
Интервью Бориса Докторова с Леонидом Кесельманом (из книги Докторова Б. З. Биографические интервью с коллегами-социологами [электронный ресурс]. 3-е дополненное издание / Ред.-сост. А. Н. Алексеев. М.: ЦСПиМ, 2012.)
**
Мне хочется вылечить родину... (Сайт радио «Свобода», 31.08.2013)
Скончался российский социолог Леонид Кесельман. С 1989 года он руководил неформальной исследовательской группой "Центр изучения и прогнозирования социальных процессов" и был лидером нового направления в социологии.
Леонид Кесельман родился в 1944 году в Казахстане, куда мама со старшим братом была эвакуирована из Одессы. Потом семья жила в Трускавце, а учиться Леонид поехал в государственный университет в Ленинград. И именно здесь (еще в Ленинграде, но много лет спустя. – А. А.) он придумал новый метод социологического опроса, которым сегодня пользуются многие российские социологи, в том числе специалисты "Левада-центра" и Всероссийского центра изучения общественного мнения. Об этом рассказал руководитель отдела социокультурных исследований "Левада-центра" Алексей Левинсон:
– В Ленинграде предстояли первые свободные выборы, и на этих выборах должны были встретиться кандидат от демократов и старый ленинградский партийный босс. Кесельман однажды услышал разговоры рабочих, которые стояли в очереди у пивного ларька, и из разговоров понял, что кандидат от демократов популярен не только в среде ленинградской интеллигенции, но и в рабочей тоже. Поскольку он был социолог, он решил проверить свои догадки и пошел по очереди, спрашивая каждого 15-го или 10-го, и обнаружил, во-первых, что действительно популярность велика, во-вторых, что этот опрос дал ему в руки фактические данные.
Поскольку он был настоящий социолог, он, конечно, этим не удовлетворился и в кратчайшие сроки, в течение дней или часов придумал метод, с помощью которого можно, спрашивая людей на улицах, получать достоверные, репрезентативные данные о мнении жителей города. Профессионалы понимают, что это исключительно сложная задача, и первое, что скажет традиционно обученный социолог, что это вздор, так вести работу нельзя, так поступают журналисты, а настоящие социологи так никогда не поступят.
Леонид Кесельман все это понимал и поэтому разработал метод, который обеспечивает не смешанную выборку населения, а такую, в которой будут представлены люди различных возрастов, профессий и достатка в тех пропорциях, в каких они существуют в городском сообществе. На основании разработанной им методики Кесельман вывел в поле, то есть сделал интервьюерами примерно полторы сотни волонтеров, которые получили инструкции, и с их помощью провел очень короткое, но очень значительное по охвату исследование. Результаты этого исследования он обсчитывал, пробираясь по знакомству в вычислительный центр, на тогдашних больших вычислительных машинах, и в очень короткие сроки у него были готовы результаты исследования. Но он их не обнародовал, эти результаты были запечатаны в конверт, и под телекамерами этот конверт с прогнозом исхода выборов был передан на хранение ответственным лицам. Прогноз говорил о том, что выиграет демократический кандидат.
Когда выборы состоялись, и действительно выиграл этот кандидат, вскрыли этот конверт, и оказалось, что прогноз точен до единиц процентов! Это было триумфом и социологии, новой социологии, и новой политической силы – демократии.
Леонид Кесельман охотно делился не только результатами социологических исследований, но и собственными мыслями по поводу текущих событий и исторической ретроспективы. Вот так в мае 2008 года он рассказывал об особенностях современных россиян в эфире Радио Свобода.
– Мы – люди прошлого. Дело в том, что мы, в принципе, либо "совки", извините, ну, люди со следами глубокими, рубцами советской ментальности... В советское время я был антисоветчиком. И все равно я советский человек. Все эти способы миропонимания, эта агрессия, прущая из нас, и не в адрес наших противников, что более-менее естественно, а в адрес своих товарищей… Потому что всякий инакомыслящий для нас, для нашего поколения, для нашей культуры, для нашего миропонимания – враг. Почему? Потому что слово "инакомыслящий" означает просто "мыслящий". А мыслить два человека одинаково не могут в принципе по определению. Но мы этого не знали. И более того, даже когда нам про это рассказали, мы не можем себя преодолеть. Мы все равно агрессивны к любому мнению, не совпадающему с нашим. Я не про врагов опять же говорю. Это про друзей. Поэтому мы – люди прошлого.
Ну, что делать?.. Это не наше достоинство, это наше несчастье. От себя, от родины не отказываются. Ну, уродина, но все-таки это родина. Это мать! Это моя мать. И не надо про нее врать. Она не нуждается в том, чтобы я ей говорил, что она прекрасна и прочее, прочее. Если она больна, то мне хочется ее вылечить. И когда я говорю о том, что моя родина вот такая советская, то я говорю, что она больна этим советским прошлым. И я хочу, чтобы она вылечилась, и чтобы в этой стране, из которой мне скоро уходить, то есть не из нее, а из жизни мне уходить... Я уже был шесть дней на том свете, но врачи меня спасли, и я вот опять живой после двух инфарктов и рассказываю вам, как прекрасна жизнь. Она на самом деле прекрасна.
Леонида Кесельмана вспоминает социолог Татьяна Кутковец:
– Есть люди – он был из них, – о которых говорить и думать в прошедшем времени очень затруднительно. Такой витальный он был, широкий, яркий... О смерти говорил – он же болел давно и трудно – легко и просто, как о некоем насущном социсследовании: делать надо – интересная же и важная тема. Был замечательным социологом. Из тех, кто умел увидеть проблему, построить концепт и блестяще методологически провести исследование. Скорблю, очень будет не хватать его ума, мысли оригинальной всегда и теплого человеческого его обаяния. Светлая память.
**
Памяти знаменитого петербургского социолога Леонида Кесельмана (сайт радио "Эхо Москвы" в СПб)
Ведущий: Грязневич Владимир
Здравствуйте, с вами Владимир Грязневич
Сегодня я хочу отдать должное знаменитому петербургскому социологу Леониду Кесельману, который скончался в понедельник в немецком Аахене.
Это был замечательный человек и выдающийся ученый. В конце 80-х годов он был одним из самых известных в стране петербуржцев. Как утверждают его коллеги, Кесельман, если и не изобрел, то уж точно ввел в практику метод массового уличного опроса как основной инструмент социологического исследования. Автомобилей тогда было еще мало, практически все ездили на общественном транспорте и ходили по улицам. И потому уличные опросы были чрезвычайно точны. Кесельман и его Центр изучения и прогнозирования социальных процессов весной 1989 года прославились на всю страну тем, что с точностью до одного процента предсказали результаты первых альтернативных выборов в СССР (тогда выбирали депутатов Верховного Совета СССР).
Как говорит его близкий друг и соратник Владимир Костюшев, Леонид Кесельман нашел простой (и потому дешевый), но очень эффективный способ изучения состояния общества – метод социальной фотографии, как его называет Костюшев. Группа людей, иногда несколько сотен, в течение двух-трех часов опрашивает прохожих на улицах в разных районах города – всем им задают десять простых вопросов. И возникает моментальная «фотография» текущего состояния общества. Как утверждает Костюшев, это было важное методическое открытие в отечественной социологии. Социологические «таблицы Кесельмана» регулярно, иногда несколько раз в неделю, печатались тогда практически во всех газетах. Такого в нашей стране еще не бывало.
Эти публикации сыграли выдающуюся роль в общественной жизни страны в период горбачевской перестройки. С помощью своего метода Кесельман показал обществу каково на самом деле отношение населения к советской власти и к происходящим в стране переменам. В сущности, он раскрыл глаза гражданам страны на самих себя. Потому что до этого советский «железный занавес» лишал их информации не только о мире, но и о самих себе – настоящей социологии в СССР не было. Благодаря Кесельману советские люди увидели, что огромная часть общества, практически большинство, хочет перемен. Это вдохновило на открытое участие в общественной деятельности множество людей, которые прежде боялись высовываться. И это сыграло огромную стимулирующую роль в ускорении процессов обновления. В том числе и в дни путча 1991 года. Сотрудники его Центра днем проводили массовые опросы петербуржцев об отношении к происходящему, а уже вечером результаты опросов публиковались, где было возможно. В том числе и в виде листовок, которые распространялись по городу. Я сам в этом участвовал.
Индекс цитируемости, кстати, у Кесельмана в те времена был сумасшедший – любой нобелевский лауреат позавидовал бы. Но это были газетные публикации (ну, еще на телевидении, радио – интернета тогда еще не было). Статей в академических журналах у Кесельмана мало – Костюшев говорит, что пять – шесть всего. Тем не менее его вклад в российскую социологическую науку весьма велик. Помимо метода уличного опроса, Кесельман – автор целого ряда научных терминов и понятий -- «социальный оптимизм/пессимизм» vs «индивидуальный оптимизм/пессимизм», «резервный потенциал» и «дублирующий потенциал», «ядро электората» (в электоральной социологии) и так далее. Он всегда боролся за точность слова и мысли социолога, выраженные в СМИ.
У меня есть личные воспоминания, связанные с ним. Когда в конце 80-х годов научные учреждения начали разваливаться и мне пришлось уйти из института, где я работал, Кесельман взял меня в свой Центр и около полугода даже платил мне зарплату. За что я ему очень благодарен. Вряд ли я ему серьезно помог, но вот меня он обучил азам социологии. До сих пор помню его слова: «Если хочешь узнать, что человек думает по острому, болезненному вопросу, никогда не задавай вопрос в лоб». В январе нынешнего года Кесельман попал в Мечниковскую больницу с двумя подряд инфарктами. А когда я пришел его навестить, он заявил, что организует фонд поддержки кардиологического отделения Мечниковской больницы – настолько ему понравились местные врачи. Реализовать этот замысел Кесельман не успел – немецкие врачи в городе Аахен, где он жил в последние годы, не смогли его вытащить из очередного приступа.
На сегодня все. Подробности читайте и комментируйте на сайте «Эхо Петербурга». С вами был Владимир Грязневич |
