http://mirros.hse.ru/2015-24-3.html

Власть и бизнес

Чирикова А. Е., Ледяев В. Г.

Власть в малых российских городах: модели взаимодействия исполнительной и представительной власти 6–32

На основе эмпирического исследования, проведенного в двух малых городах, одном районе Пермского края и малого города в Ивановской области, дается характеристика процессов взаимодействия законодательной и исполнительной ветвей власти. Показано, что во всех локальных сообществах представительные органы не обладают реальным паритетом, а наиболее сильными фигурами остаются руководители исполнительной власти. Различия между сообществами связаны, во-первых, с композицией лидерского пула исполнительной власти, во-вторых, с конфигурацией используемых властными акторами ресурсов и методов влияния. Лидерами исполнительной власти в локальных сообществах могут быть как избираемые главы города (района), так и назначаемые сити-менеджеры; при этом первенство того или другого актора зависит не столько от институциональных (формальных) моментов, сколько от персональных характеристик конкретных субъектов и сложившихся традиций в каждом конкретном сообществе. Данные исследования позволили выделить четыре разных типа (варианта) взаимодействия ветвей публичной власти: (1) «доминирование на основе принуждения», (2) «скрытое манипулирование», (3) «доминирование на основе торга», (4) «доминирование в условиях противостояния». Степень доминирования акторов, представляющих структуры исполнительной власти над местными депутатами, наиболее очевидна в первом варианте, где зависимость депутатского корпуса от сити-менеджера столь велика, что ему практически не приходится непосредственно вмешиваться в их деятельность, а нужные для сити-менеджера решения депутатов достигаются «по умолчанию». Во втором и третьем случаях зависимость менее очевидна, поэтому субъектам власти приходится действовать более активно; при этом в их арсенале средств воздействия значительную роль играют, соответственно, ресурсы и техники побуждения (торга) и манипуляции. В последнем случае ситуация для лидера исполнительной власти осложняется сохраняющимся расколом в локальной политико-административной элите, представляющим потенциальную угрозу его доминированию в локальной политике.

Казун А. П.

Рейдерство в регионах России: индикаторы и факторы 33–60

В данной статье рассматривается проблема рейдерских захватов собственности в России, зачастую сопровождающихся незаконным уголовным преследованием предпринимателей и их последующим тюремным заключением. Данный феномен выходит за рамки того, что в зарубежной практике принято называть «враждебным поглощением», поскольку он наследует целый ряд инструментов силового давления на бизнес, получивших распространение в России в 1990-е годы. В настоящем исследовании используется внутренняя база данных Центра общественных процедур «Бизнес против коррупции», содержащая более 600 обращений от российских предпринимателей о случаях рейдерских захватов, произошедших с 2011 по 2013 гг. Данный индикатор с определенными оговорками может отражать масштабы рейдерства в различных регионах России. Анализ имеющихся данных в региональном разрезе позволяет ответить на вопрос о причинах усиле- ния проблемы рейдерства в одних регионах и ее отсутствия в других субъектах России, о «пороговых условиях», которые делают возможным рейдерский захват. Используя такие инструменты, как деревья решений и регрессионный анализ, можно прийти к выводу, что рейдерство распространено в регионах с развитым торговым, строительным и промышленным сектором и отсутствием нефтедобывающего производства. Благоприятствующими условиями для распространения рейдерства являются непрозрачная судебная система, большое число преступлений в сфере предпринимательской деятельности и слабое развитие некоммерческих организаций в регионе. Эти характеристики отражают готовность и способность отдельных представителей правоохранительных органов участвовать в рейдерских захватах.

Трудовые практики

Балабанова Е. С., Эфендиев А. Г.

«Голос» работника в российских бизнес-организациях: концептуализация и результаты эмпирического анализа 61–87

В статье проводится анализ индивидуального политического поведения работников в бизнес-организациях. Эмпирическая часть работы посвящена исследованию индивидуальных и организационных факторов политического участия в российских организациях, а также влиянию результативности участия и характера политической культуры организации на установки и поведение сотрудников. Результаты анализа показывают, что на фоне общего низкого уровня политического участия в сторону большей демократичности выделяются компании с иностранным капиталом. Также выявлено, что наибольшая отчужденность от процесса принятия решений наблюдается в Москве и среди работников, трудоустроившихся по протекции. В ходе исследований также установлено, что демократичность организационной политической культуры, предполагающая целенаправленное стимулирование политического участия работников, и авторитарность как блокирование инициатив и негативные санкции за использование работниками стратегии «голоса» — разные организационные феномены, а не два полюса одного континуума. Работники умеренно позитивно реагируют на демократичность политических культур своих компаний и существенно более негативно на их авторитаризм.

Комбаров В. Ю.

Феномен субъекта труда на промышленных предприятиях Сибири: анализ в постструктуралистской социологической перспективе и построение типологии 88–107

В статье рассматривается проблема субъектности человека труда в связи с типом социальных структур предприятий (организаций). Автор полагает, что в современных древовидных, вертикально-иерархических структурах присутствует гипосубъектность работников, имеет место и явление «смерти» субъекта. Альтернативой выступает ризомная структура, позволяющая «воскресить» субъект — продуктивного труженика, уменьшить его жесткую фиксацию в системе и придать его социальному действию нелинейный, процессуальный характер. Рассмотрение проблемы субъекта осуществляется с применением различных подходов и научных традиций: рационализма декартовского типа, радикального постмодернизма, деконструктивизма и позднего постмодернизма (постструктурализма). Прослеживая эволюцию трактовок понятий «субъектность» и «субъект», автор приходит к выводу, что полноправного социального агента, актора, двигателя исторических и общественных процессов, преждевременно списывать со счетов и что ему по-прежнему может принадлежать главная трансформирующая роль в контексте динамики современных социальных процессов.

В данном исследовании эмпирическим объектом и референтом такого активного, действующего, самореферентного социального агента, способного противостоять властным дискурсам, давлению капитала и господствующим социальным этическим машинам, являются инженерно-технические работники современных российских промышленных предприятий. Актуальность в изучении данной социальной страты работников обусловлена, по мнению автора, необходимостью активизации наиболее креативной группы тружеников отечественной промышленности как основного социального капитала производящей экономики, воссоздание и укрепление которой видится сегодня чрезвычайно важной.

На данных социологического обследования, проведенного на четырех сибирских пред- приятиях ОПК, осуществлена попытка построения типологии инженеров, отличающихся по типу, уровню и траекториям субъектности, которую можно представить в виде некоего континуума — транссубъектности — от полного отсутствия субъекта труда до ярко выраженного его присутствия. Первый кластер объединил инженеров, которые условно названы «спорадическими бунтарями», второй группировал «конформистов», и третий — «этических бунтарей».

Концепции и методы российской социологии

Медушевский А. Н.

Российская социологическая мысль: ключевые концепции в свете когнитивной теории 108–132

Российская социологическая традиция как часть мировой социальной мысли имеет ряд важных особенностей, вызванных ее формированием, структурным местом в общей системе мировой гуманитаристики и практической включенностью в социальную трансформацию. Среди них — холистический взгляд на социальный феномен и его кризисы, концепция отношений общества и государства, общее суждение о преступлении и наказании, интегральная концепция личности.

Основным элементом всех этих теоретических конструкций выступает идея этической ответственности научной интеллигенции в ее социальных, правовых и моральных измерениях. В противоположность более статическим и формальным теориям западного происхождения этот элемент существенно видоизменял не только интерпретацию классических тем, но и определял превалирующий интерес к некоторым специфическим областям социологических исследований, таким как конфликт между статическими и динамическими формами регуляции, циркуляции социальных фреймов, соотношению права и справедливости, так называемому правовому дуализму, внеправовым формам отношений собственности, поведения и девиаций.

Эффективная реконструкция данных ключевых позиций российской социологической мысли возможна на базе когнитивной теории — теоретического подхода, подчеркивающего значение психологических установок индивида и социальных групп в процессе когнитивной адаптации и целенаправленной деятельности. Все эти аспекты русского социологического наследия, обычно игнорируемые исследователями, имеют чрезвычайную важность для интерпретации выводов и прогностических рекомендаций русской социологии, осуществившихся в ходе революционной трансформации ХХ столетия и принципиально важных для постсоветских социальных экспериментов новейшего времени.

Агрокомплекс России и зарубежья

Davydova I., Franks J.

The Rise and Rise of Large Farms: Why Agroholdings Dominate Russia’s Agricultural Sector

Давыдова И.В., Франкс Д.

Возрождение крупных хозяйств в России: почему агрохолдинги доминируют в российском аграрном секторе 133–159

Первоначальной целью рыночных реформ сельского хозяйства в России явилась замена крупных и неэффективных коллективных хозяйств на относительно небольшие семейные фермы, характерные для западных экономик. Но развитие фермерских хозяйств шло медленно, и к 2012 г. их доля в сельскохозяйственной продукции составляла лишь 8,9%. Между тем, как показала классификация сельскохозяйственных производителей на основе данных переписи 2006 г., концентрация товарного сельскохозяйственного производства в России очень высока. Основная масса товарной продукции производится в крупных и очень крупных хозяйствах: в 2006 г. всего 0,113% сельскохозяйственных производителей контролировали 81,5% посевной площади, и на них приходилось 48,3% поголовья крупного рогатого скота, 47,1% свиней и 62,8% птицы.

Среди крупных сельскохозяйственных производителей агрохолдинги, являясь прямым результатом рыночных реформ, представляют наибольший интерес: в 2006 г. в них входило 21% всех крупных и средних сельскохозяйственных организаций, а доля в товарной продукции достигла 26,5%. Своими размерами агрохолдинги превосходили колхозы и совхозы, на смену которым пришли. В научной литературе развитие агрохолдингов в России объясняется: (1) культурными детерминантами поведения, сложившимися в царское и советское время и препятствующими индивидуализации сельскохозяйственного производства; (2) тяготением к агроходингам со стороны местных органов власти и (3) «захватом земли» в качестве движущего мотива создания мегаферм.

В настоящей статье вопрос о причинах возникновения агрохолдингов в России и их вероятного будущего рассматривается через призму анализа основных движущих сил, определивших тенденцию в сторону крупномасштабного сельскохозяйственного производства в других странах мира; приводятся результаты исследования двух расположенных в черноземной зоне России агрохолдингов.

Гранберг Л.

Структурные изменения в сельской местности России и Финляндии ‒ сравнительный анализ двух различных типов общества 160–175

На протяжении двух последних десятилетий в России происходили масштабные изменения, в ходе которых трансформации подверглись все промышленные структуры, однако особенно ощутимыми оказались преобразования в аграрной сфере, которая всегда была периферией общества и по-прежнему ею остается. Если не концентрироваться на системном переходе государства от социализма к капитализму, то можно заметить, что в структурных изменениях нет ничего нового. В Финляндии глубокие трансформации потрясли село двумя десятилетиями ранее, а за 10‒30 лет до этого, хотя и менее радикальные, преобразования деревни пережили и демократии Западной Европы. В данной статье автор стремится сравнить структурные изменения, произошедшие в сельской местности Финляндии и России, а также продемонстрировать их различия и общие черты по трем позициям: социальные институты, деятельность и гражданское общество. С точки зрения компаративного исследования речь идет о двух очень разных странах, в которых происходят одинаковые процессы ‒ сокращение трудовых ресурсов в сфере сельского хозяйства, миграция населения из деревни в город, а также прекращение различного типа деятельности и предоставления услуг в аграрной области (см. [Allardt 1982]).

Размышление над книгой

Зарубина Н. Н.

Размышляя о российской цивилизации

Рецензия на книгу: Шкаратан О.И., Лексин В.Н., Ястребов Г.А. (ред.) (2015) Россия как цивилизация: Материалы к размышлению. М.: Редакция журнала «Мир России». 176–185

Основная проблематика коллективной монографии «Россия как цивилизация: Материалы к размышлению», выпущенной под общей редакцией О.И. Шкаратана, В.Н. Лексина, Г.А.Ястребова Редакцией журнала «Мир России» в 2015 году, определяется императивом осмысления специфики институциональной, культурной, исторической и геополитической динамики России в контексте современной цивилизационистики. Важнейшим вкладом авторов монографии в развитие социальной теории является критика линейной теории догоняющей модернизации и утверждение мультилинейного цивилизационного подхода в качестве его методологической альтернативы. Исследователи подчеркивают, что особенности постсоциалистического транзита стран Центральной и Восточной Европы, России, Белоруссии, Казахстана и других стран СНГ при сходстве общего вектора и содержания реформ конкретизируются их цивилизационной спецификой. В центре внимания авторов находится вопрос о том, насколько цивилизационные особенности России определяют характер ее современного развития. Системная диагностика состояния современного российского общества показывает, что сформированные в ходе догоняющей модернизации институты вступают в противоречие с характером его человеческого капитала и препятствуют его развитию. В связи с этим важнейшей задачей становится выявление цивилизационных оснований России и определение соответствующих им направлений институциональных трансформаций. Для решения этой задачи авторы книги уделяют большое внимание методологии цивилизационных исследований и выявлению универсалий, на основе которых возможен анализ цивилизационного многообразия. К таким универсалиям относятся базовые ценности цивилизации, определяющие представления о смысле жизни человека и его отношении к окружающему миру, характер социальных связей, место и роль государства и его отношения с обществом, а также менталитет, язык и т.д. Анализ российского общества с помощью цивилизационного подхода приводит исследователей к выводу о его специфических особенностях, не позволяющих отождествить Россию с западной цивилизацией. По мнению авторов монографии, Россия (наряду с Беларусью, Украиной, Казахстаном) относится к специфической евразийской цивилизации, и наибольших успехов в процессе постсоветского транзита добились те страны, которые не стремились к имитации западных институтов, а следовали логике собственных ценностей. Россия может создать современную информационную экономику, основанную на рынке и свободном предпринимательстве, не отказываясь от своих цивилизационных основ и существующих политических институтов и социальных структур. Для такого развития необходимо реальное обеспечение экономической свободы, социального равенства, политической прозрачности и защищенности личности.